Детство хранится в почтовых коробках и паутине лет.
Ты, повзрослевший, в смешной футболке, куришь и ждёшь рассвет. У тебя отпуск, квартира, кот и сломанные часы, кто-то запал на девчонку с работы, а ей нравишься ты. Трогаешь мягким, усталым жестом дужку своих очков, и сигарета неслышно тлеет солнечным огоньком.
Детство похоже на шелест яблонь, жёлтый речной песок, детство похоже на руки мамы, гладящей твой висок, на перебежки по тёплым крышам, старый велосипед, солнечный зайчик в оконной нише – твой персональный свет. Клетчатый плед и на синем небе маленький самолёт, дым от костра и кусочки хлеба, липкий «Фруктовый лёд», ты не пьёшь кофе, а только чай и грушевый лимонад. Что-то там было ужасно важным, тысячу лет назад. Белый кораблик проплыл по луже, вымок и сел на мель – ты капитан, хотя ты простужен. Кем же ты стал теперь? Детство похоже на мел в ладонях, листья в страницах книг. В вязаной кофте идёшь из школы, пряча в рюкзак дневник, краски, записки, беспечный воздух и такой ясный май. Может быть, детство там было тоже, спрятанное в карман. Может, оно до сих пор в кармане – много недель подряд, только теперь его укрывает белый, как снег, халат, или костюм и цветастый галстук, и небольшой портфель. Может, ты стёр его, как когда-то стряхивал с пальцев мел.
В детстве ты думал, что ты серьёзный, но не носил часов, не оставлял – на потом и после – необходимых слов, ты не стеснялся своих веснушек и не любил февраль. Что-то там было ужасно нужным, тысячу лет назад. Ты хотел вырасти космонавтом или носить мундир, был таким искренним и понятным целый огромный мир, детство похоже на фейерверки и виноградный сок, детство похоже на руки мамы, гладящей твой висок.
Ты открываешь балкон и долго слушаешь поезда, в небе – всё той же лимонной долькой – ловит рассвет Луна. Ты так устал от людей, от чувств и смыслов, от суеты, ты молчаливый, немножко грустный.
Но ей нравишься ты.
©Naina Kirsche